знаете, мне это надоело. надоело, когда на вопрос "а у тебя есть брат?", который так часто задают эти куклы, что меня окружают, постоянно приходится выдавливать что-то похожее на "он умер".
умер. погиб. его_больше_нет.
мне чертовски заебло слушать "ой.. извини, я не знала" и отвечать дежурное "ничего", к которому так и хочется добавить "я привыкла".
нихрена я не привыкла.
мне было пять, когда он умер. погиб. когда его не стало.
он был мне родным братом. хоть общим у нас был только отец.
многие говорили, что мы безумно похожи. два упрямца, и оба пошли в отца.
он редко находил общий язык со своей матерью и часто ночевал у нас. он спал на раскладушке. и перед сном я часто сидела рядом на этой скрипучей раскладушке, болтала ногами и что-то рассказывала. а он улыбался. ведь я была его младшей сестренкой и ему нравилось заботиться обо мне.
мне до сих пор не хватает смелости спросить у Лиды, старшей сестры, что она чувствует.
отец до сих пор не сказал, что случилось. я не знаю, отчего у меня больше нет брата. уже восемь лет как.
я не плакала, как узнала. я испуганно смотрела на шокированное лицо папы и не знала, что делать. семилетний ребенок вдруг почувствовал, что он должен что-то сделать, но. он не знал, что.
я долго, взахлеб, минут сорок рыдала на руках у воспитателя гпд в школе, когда у меня впервые спросили "а у тебя есть старший брат?" взахлеб. перед всеми.
и вот сейчас. я стала, может, слишком сентиментальной, но когда я смотрю на его фото, что стоит на фортепиано дома, я стискиваю руки в кулаки и борюсь. у меня щиплет глаза, но я живу. продолжаю.
Женька. Евгений Гаджиев. он, как и все дети отца носит эту фамилию. носит.
я тебя люблю, бро. пусть и слишком поздно решила сказать тебе это.
спасибо, Женька.